Читалка историка журналистики Виктории Чесак: препарирование памяти, «человек без кожи» и нетривиальные мемуары

Гюнтер Грасс, «Луковица памяти»

К Гюнтеру Грассу меня привел курс по зарубежной литературе ХХ века. Довольно объемный «Жестяной барабан» я с интересом проглотила буквально за неделю, хотя многих одногруппников тяготило затянутое повествование. И дальше начала искать другие романы. В 2017 году с разнообразием изданий Грасса в книжных магазинах были трудности, поэтому «Луковицу памяти» я заказала с рук. Мой экземпляр книги был буквально отражением центральной метафоры. Страница за страницей я снимала слои памяти о прошлом владельце: на каждом листе были заметки, выделенные цитаты. Во многом с этим фактом связано мое особое отношение именно к этому роману.

Грасс пытается переосмыслить нацистское прошлое Германии. Он буквально под лупой ищет в прошлом намеки, знаки, предвестия будущей катастрофы. Такое детальное рассмотрение прошлого и приводит к метафоре о луковице памяти. Углубляясь в прошлое, под каждым новым слоем мы находим воспоминания, события и контексты. Попытка такого подробного рассмотрения прошлого не всегда дается легко. Иногда невозможно снять новый слой луковицы без естественной расплаты – слез. Однако Грасс с хирургическим хладнокровием препарирует прошлое Германии, прошлое отдельного человека, поднимает вопросы вины и ответственности за содеянное.

Это далеко не самое легкое чтение. Однако оно отрезвляюще действует на читателя, открывает новые грани исторической реальности, помогает иначе взглянуть на прошлое и настоящее Германии в частности, и всей Европы в целом.

Федор Достоевский, «Идиот»

Мое знакомство с творчеством писателя началось с прочитанного из-под палки «Преступления и наказания». Нельзя сказать, что я была в восторге – скорее, вынужденное поверхностное чтение для сдачи ЕГЭ по литературе, да и школьная программа обязывала. Однако настоящее знакомство с Достоевским случилось значительно позже. В самое короткое и спокойное лето, где-то между поступлением и началом первого семестра, я прочитала роман «Идиот».

Для меня это роман о светлом, кристальной честности герое. Князь Мышкин – воплощение понятия «человек без кожи»: сострадать чужой боли без оглядки на себя, чувствовать и понимать людей вокруг. Его смиренный нрав, простота и непосредственность вызывают насмешки окружающих, но ему удается сохранить совсем детскую нравственную чистоту и во взрослом возрасте.

В романе присутствуют много отсылок к современному писателю обществу, социальным проблемам и несовершенствам. Чего только монолог князя, в котором писатель описывает собственные чувства во время инсценировки смертной казни! Социальная критика, которая передается через характеристики персонажей, актуальна и по сей день.

Образ главного героя оценивают очень по-разному. Но для меня князь Мышкин — нравственный ориентир, воплощение веры в абсолютно прекрасного человека среди жестокого мира людей. Это еще и предостережение о том, как общество относится к безусловно добродетельным людям.

Юрий Анненков, «Дневник моих встреч: цикл трагедий»

Моя первая научная руководительница однажды посоветовала мне «Дневник моих встреч» как нетривиальные мемуары об известных литературных деятелях. К моему стыду, в тот момент я не знала, кто такой Юрий Анненков. И погрузилась в абсолютно самобытный, выходящий за рамки стандартного мемуарного жанра текст. Это два тома воспоминаний, связанных с политическими и литературными деятелями начала ХХ века. Все они друзья, коллеги, знакомые Юрия Анненкова – пожалуй, самого обласканного молодой советской властью художника-графика.

Автор не претендует на зеркальное отражение реальности и о шапочном знакомстве с некоторыми героями воспоминаний автор заявляет открыто. Анненков ловко подмечает такие детали, которые не художник упустит. Все герои не заключены в статичные рамки мемуаров, а плотно вписаны в исторический фон. Перед нами практически «групповой портрет на фоне века», только глазами художника-графика.

«Дневник моих встреч» позволяет иначе посмотреть на хрестоматийные, отполированные в многочисленных мемуарах образы классиков. Очерки о Максиме Горьком и Владимире Ленине ломают все шаблоны их жизнеописания. А случайно подмеченная художником деталь – муха на лбу у Алексея Ремизова – помогает без лишних слов раскрыть характер писателя.

Подготовила Полина Рыжкина