О духовном мире Царской Семьи. Беседа

Последнее слово очень важно. Вера в Бога была актуальной для Венценосной Четы, они так и детей воспитывали. Всем известно, что Царь-страстотерпец и его семья были верующими, но бывает, что относятся к этому как к чему-то терапевтическому (мол, психологическая поддержка), а бывает, что думают об этом в хулительном плане: Царь, мол, был фаталистом, потому и не справился. Что же, взгляд на веру со стороны неверия обречен на искажения и чреват заключениями весьма странными, если не дикими.

Эта публикация адресована православному читателю. Вне православия, без соотнесенности с Церковью невозможно всерьез осмыслить подвиг Царской Семьи. При нечувствии благодатных даров, посылаемых свыше воцерковленным чадам, не понять ни спокойствия Царя, ни упований Царицы, ни обретаемых ею утешений, ни мужества и бодренности царственных узников. Ибо мужество христианина принципиально отлично от героической стойкости, скажем к примеру, коммуниста. Его (христианина) героичность — это верность Живому Христу, его внутренние силы — тот мир на душе, который обещан Спасителем («мир Мой даю вам, не так, как мир дает, Я даю вам» — Ин. 14, 27) и от Него исходит. Можно ли думать об этом «фигурально», «символически» или еще каким-нибудь сторонним образом? вне реальности? вне актуальности? Когда «дело доходит до дела» — например, ты лишаешься всех привилегий, хуже, всех возможностей попечения и помощи другим людям — как в одночасье лишился того Государь, то какая тут может быть речь о «символичности»?

Сказывается, конечно (в случае Царя-мученика), личное мужество и многолетняя готовность «держать удары». Но важнее мужества — вера, живая связь живого человека с Богом Живым. Так молитва укрепила Царя в страшные дни начала марта 1917 года. Так и все члены Царской Семьи не мыслили жизни без молитвы, откликались сердцем на благодать при посещении храма, дорожили возможностью приобщения к Христовым Таинствам. Христовой была их обращенность к людям: при всем множестве таковых, в ней дышала заповедь «радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими».

Их обращенность к Богу была лишена какой-либо аффектации (несмотря на оболганность Царицы в ханжестве и экзальтации), их доверие к Нему было непосредственным и простым. И Господь отвечал им. Не только укреплением сил, но и событиями. Так явление «Державной» иконы Божией Матери было ответом на Гефсиманское моление Царя в ночь с 1 на 2 марта 1917 года. По свидетельству камердинера, Царь не спал в ту ночь, молился продолжительно и со слезами. И если в последующие дни Государь был так спокоен (его дневниковые записи: 3 марта «Спал долго и крепко», 4 марта: «Спал хорошо»), то такое спокойствие объяснялось, как можно думать, заверением, полученным в сердце царевом от Самого Христа: «это от Меня». Понять подобное может лишь православный верующий, имеющий молитвенный опыт. Читатель увидит в нашей беседе выразительное фото с Государем в молитве: многое можно по нему почувствовать.

Итак, по самой необъятности темы, мы лишь прикоснемся к духовному миру Царской Семьи. О каких-то моментах (например, о делах милосердия) будет сказано очень кратко. Снова и снова подчеркнем, главное здесь — реальность живой связи с Богом, и у Царской Четы, и у солидарных с ней детей.

В своем изложении мы будем следовать, в основном, книге историка Константина Геннадиевича Капкова «Духовный мир Императора Николая II и его семьи». Стоит иметь ее в виду, тем более, что книга доступна: 1) продается в музее Николая II; 2) с разрешения автора, размещаем эту книгу в формате PDF как приложение к данной публикации.

Продолжительность беседы — 51 минута:

О ДУХОВНОМ МИРЕ ЦАРСКОЙ СЕМЬИ

Вместо послесловия

Святость Царской Семьи — благовестие для России. Они любят нас той же любовью, что любили здесь, на земле — и тогда, когда были «выше» всех, и тогда, когда стали «овцами на заклание». Теперь и в горних пределах они неистощимо приветливы к каждому, кто к ним обращается. Избежать бы только негожих возможностей: сентиментальности, пафоса, фетишизации, экзальтации, какой-либо фальши. А то как бы царевна Татьяна Николаевна не сочла тебя «поганцем», как называла она Нейдгарта.

Они любят нас той любовью, выше которой нет, ибо душу свою положили за нас как за друзей — а уж что не пристало дружбе, так это фальшь. Может, долго еще Царская Семья будет оставаться объектом праздных пересудов и дурных «осмыслений». Но их не удалось свести во тьму, удалось лишь убить… И пусть даже «мир не узнает, что с ними сделали», как сказано было одним из убийц. Дело не в мире, а только в Христе.

В плане мирском мы «повязаны кровью» царственных мучеников: изначально общим предательством Царя, затем молчаливым предоставлением их участи заведомым преступникам, затем общей насмешкой над убиенным «слабым царем» и общим безразличием. Но это так «мир дает», а Христос не так. У нас «за спиной» — их подвиг.

Да, «кровь его на нас», по слову о Царе-страстотерпце святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского, и без покаяния приступать к царской теме — лицемерно. Но объединяет нас не «повязанность кровью», а их любовь, одолевающая и морок бесчувствия. Лишь бы не пренебречь ею, не «полениться» (Пушкин), «полюбопытствовать». Тут открывается много света и много радости, ибо «это Сверху», как писала с заглавной буквы Государыня в одном письме из Тобольска.

Публикуется в авторской орфографии

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции