Что есть истина?

На вопросы журнала «Золотой лев» отвечает настоятель храма св. мученицы Татианы при МГУ, доцент Московской духовной академии протоиерей Максим Козлов.

— Как выглядит современное телевидение с точки зрения православного человека, с точки зрения священника и богослова?

— Необходимо помнить слова Максима Исповедника, который говорил, что нет вещей, дурных по своей природе, но есть вещи, дурные по своему употреблению. Не нужно демонизировать никакие проявления материальной, технической и даже духовной культуры — они есть своего рода инструмент. Безусловно, сказанное одним из отцов Церкви относится и к телевидению.

Будучи нейтральным само себе, в наше время, на мой взгляд, оно объективно в большей степени служит духовно-наркотизирующим средством, нежели чем-то таким, что несет пользу. И это касается не столько бессмысленно-развлекательного вещания или объема, прямо развращающего, или объема, будящего инстинкты враждебности, насаждающего жестокость, сколько общей подачи информации. А она такова, что человек усваивает тип мышления и образный ряд, несущие в себе, во-первых, стандартизацию, во-вторых, пошлость, в-третьих, разрушение умственной способности (навязываются готовые рецепты, причем на самом поверхностном уровне), в-четвертых, и это общее явление современного массового сознания, телевидение достаточно последовательно в своей совокупности утверждает релятивизм ценностей. Последнее для православного человека более всего неприемлемо.

Содержание сетки вещания, насыщенность ее разговорными, как бы дискуссионными программами, всевозможными ток-шоу в результирующем итоге подводят смотрящего, а точнее, погруженного в телевизионный поток потребителя к мысли о конечной бессмысленности всех истин, всех позиций. «Да все врут,— резюмирует простой зритель, — врут газеты, врет телевидение, политики врут, врут и красуются деятели шоу-бизнеса, масскультуры». Ну а значит, и «попы врут», и вообще «все врут».

— Очевидно, здесь мы часто сталкиваемся с определенной технологией, когда духовное лицо, настоящий мыслитель, писатель вводятся в один контекст с другими, сомнительными участниками передачи…

— Отсюда понятно, что православному человеку, неважно — священнику или мирянину, в таких вещах лучше не участвовать. Или участвовать каким-то особенным образом.

— Но здесь всегда возникает дилемма, ведь обязанность христианина — донести какие-то истины.

— Понимаете, не всегда возможно что-либо донести. Нужен большой духовный опыт, способность нетривиального поведения.

— Какую бы тенденцию в работе телевидения вы бы выделили как наиболее тревожную?

— Мне кажется, что одной из самых опасных доминант современного телеэфира, и не только, кстати, российского, является пошлость, которая там господствует. В данном случае под пошлостью мы должны понимать мелкость мысли, мелкость чувствования, банальность вкусовых предпочтений, руководство в своем поведении нижайшими инстинктами, условными рефлексами. Все названное выдается за единственно возможную норму бытия человека. Когда верх счастья — попадание в мирок окружения Киркорова и Примадонны, иное предельное счастье — выигрыш большой или даже небольшой суммы денег, прогулка на Канары.

Почему я говорю именно об этом, а не о пропаганде какого-нибудь «сатанизма», злодейства и тому подобного? Лукавый, враг рода человеческого, он ведь прежде всего пошляк. Ведь ад, по Достоевскому,— баня с тараканами. Не яркие ужасы какие-то. Зло не нужно приукрашивать в плане его мефистолизирования. Зло по большей части именно мелко и пошло применительно к большинству людей. Даже если мы будем оценивать то, чем руководствовались многие злодеи и равнодушные при величайшей трагедии мира — при предании Сына Божия на распятие, у большинства из них не было никаких глубин мефистофелевских. Одному нужно было, хотелось больше денег, другой желал остаться чиновником и дальше делать свою карьеру и т. п.

— Как вы относитесь к возможности создания православного канала? Православного христианского ТВ?

— Пытался найти аналоги, образцы у западных конфессий, которые дольше нас находятся в ситуации свободного медиарынка. Надо сказать, не нашел ничего убедительного. Содержание в основном разочаровывает — передача богослужений, учебно-катехизические программы, историко-просветительные документальные фильмы, приглашение деятелей культуры, являющихся представителями той или иной конфессии. Скучно до невозможности. Конечно, в идеале и перспективе православный телеканал, если таковой возникнет, должен не быть ограничен собственно религиозными сюжетами, но быть способным осветить феномен современной жизни от политики до культуры с христианских позиций.

Представить себе такого рода прессу легче. Допустим, еженедельную газету. Для ТВ это очень сложная задача — вещать 18 часов в сутки с позиций последовательно христианского мировоззрения.

Гораздо важнее расширение ареала передач с христианским контекстом, несущих христианскую культуру на привычном для нас телевидении. Причем здесь важно помнить слова А. Ф. Лосева о культуре как о системе запретов. Чтобы русский язык был литературным, чтобы дискуссия шла без перехода на личности и навешивания ярлыков, если обращение к истории, то компетентное, а не по Фоменко и Носовскому, если видеоряд, то корректный. Христианская религия вообще достаточно универсальна и может найти себе место в самых различных сегментах вещания.

— А можно ли вообще православному человеку смотреть телевизор?

— Я бы сказал так: не необходимо. Можно смотреть, не переходя пределов, чтобы не стать рабом привычки. Здесь как и с любой другой страстной привязанностью. Нет греха выпить с друзьями в праздничный день несколько бокалов хорошего вина или даже чего покрепче. Но если банальное пиво хочется пить понемногу, но каждый вечер — следует отказаться. Если без привычного просмотра вечерних новостей день спокойно не заканчивается — нужно отказаться от этого просмотра. Смотрите, но не становитесь рабами телевидения. Здесь трезвой мерой был бы отказ от телевизора на время церковных постов. Хотя бы в Великий пост и на каждой неделе — в среду и пятницу.

Журнал «Золотой лев»