КиберМышкин: «Сноуден» Оливера Стоуна

Режиссёр Стоун, мастер политического кино, давно славится умением лихо рассказывать истории ― пожалуй, ещё со времён своего ключевого фильма «Джон Ф. Кеннеди. Выстрелы в Далласе». Вот и новое киноблюдо Стоун приготовил на своей фирменной закваске, а именно ― паранойе, мании преследования и геополитических играх.

Реальные события ещё свежи в памяти; тем интереснее наблюдать, как пульсирующая реальность ю-туба с его водопадом терабайт переправляется умелым режиссёром не только в политический триллер, но и масштабный роман идей. Стоун ― по-прежнему азартный, легко воспламеняемый художник, чувствующий время с какой-то звериной интуицией.

Для благодарной аудитории, которая верит в «теории заговора», этот фильм, конечно, станет ещё одним доводом в споре. Но даже скептик, полагаю, будет следить за историей, рассказанной увлекательно и со знанием дела. Как и в случае с фильмом про Кеннеди, ловишь себя на «постыдной» мысли: тебе уже не важно, как там все было на самом деле, настолько живо то, что воспроизвёл и реконструировал на экране Стоун.
Проблема реального Сноудена как медийной личности, на мой взгляд, состоит в том, что это парень не очень-то щедр на эмоции. Кажется, что он везде и всегда будет инородным телом, беззаконным метеором, тёмной лошадкой. Мотивы Сноудена неясны, причем не только для бывших коллег и крупных политических игроков (помните слова Путина: «Я иногда думал о нём, он странный парень»), но и для широкой публики. Подвергнуть себя смертельной опасности, выдать журналистам флешку, полную государственных секретов, руководствуясь при этом идеалами «прозрачности» и абстрактной справедливости, ― с бытовой точки зрения это ведь полный идиотизм.

Так кто он, мистер Сноуден, ― странный киберкнязь Мышкин, взыскующий правды и справедливости? Изменник Родины? А может, просто сумасшедший?

Сноуден Стоуна ― живой, страстный, фанатичный, сложный. Да, все мотивы проговорены в фильме чуть ли не прямым текстом: сначала герой не хочет слышать никакой критики правительства («не люблю катить на свою Родину»), потом осознаёт, что защищает «не сограждан, а превосходство своего государства». Но эти моралите фильму не мешают, и эволюция героя показана весьма убедительно.

Сноуден на наших глазах превращается сначала в успешного хакера, потом в разработчика секретных программ контроля, затем становится краеугольным камнем системы, и, наконец, эту систему разрушает, осознав масштабы бедствия, виновником которого стал и он сам. Следя за этим восхождением, ты оказываешься в эпическом повествовании, чем-то напоминающем «Матрицу», с одним отличием: это не вымысел.
Важнейшая тема фильма ― доверие. Взаимоотношения Сноудена и его девушки Линдси (ее роль исполняет Шейлин Вудли), вынужденной жить с человеком, о котором по сути ничего не знает, составляют один из интереснейших конфликтов в фильме. Сноуден и хотел бы излить душу, но понимает, что пока Линдси находится в неведении, она в безопасности. Но камеру на ноутбуке, оставшись с ней наедине, всё же предусмотрительно заклеивает скотчем.

Заметим, что эксперты уже сейчас называют «Сноудена» самым крупным финансовым провалом Стоуна. Сам режиссёр стоически переносит тот факт, что его фильм, вероятней всего, не окупится. Тем более смелым кажется его гражданский и художнический жест: такого героя, как Сноуден, выбивающегося из голливудского канона, не должно было быть, а он существует.

Каждая деталь в фильме служит созданию образа Сноудена как пророка новой эры, ― даже эпилепсия, «священная болезнь», настигающая героя неожиданно, когда ему необходимо принять мучительный выбор. С другой стороны, этот Сноуден ― великий игрок, недаром он то и дело вертит в руках «кубик Рубика». Кстати, это деталька, подсказанная режиссеру самим прототипом.
Когда фильм близится к концу, мы видим крупным планом улыбающееся лицо этого прототипа. И нам окончательно удаётся разглядеть в этом застенчивом хакере не просто нео-Нео из «Матрицы», не винтик системы или робота, выполняющего программу, а свободного человека.

И это в фильме Стоуна-гуманиста ― пожалуй, самое главное открытие.