Нелитературный Толстой на сцене Маяковки

Современный автор продолжает сличать жизнь классика и роман, только теперь личная жизнь писателя выходит на первый план

Не секрет, что Лев Толстой изобразил себя в персонаже «Анны Карениной» Константине Лёвине (именно так нужно читать его фамилию). Писатель не только вложил в уста героя собственные мысли о природе русской души и сельском хозяйстве, но и наделил его автобиографическими чертами. Лёвин, признаваясь в любви Кити, пишет мелом на столе, а Толстой при объяснении с Софьей Берс использовал детские кубики. В роман попал и «дневник интимных переживаний», где Лёвин-Толстой сознался в добрачных связях, желая быть честным перед невинной Кити-Софьей.

Автобиографический аспект актуализирован в пьесе Марюса Ивашкявичюса, которая легла в основу спектакля. Современный автор продолжает сличать жизнь классика и роман, только теперь личная жизнь писателя выходит на первый план, а второстепенная линия Лёвин-Кити затмевает историю Анны Карениной, от которой остались лишь две сцены — сон и монолог. Трудно разобраться, где заканчивается роман и начинается жизнь — настолько срослись две параллельные реальности. Проникнутые иронией сцены неуклюжих, но милых бесед Лёвина с няней-экономкой Агафьей Михайловной (Майя Полянская) о детстве и семье перерастают в эмоциональные выяснения отношений Толстого с женой. Чтобы окончательно запутать зрителя и подвести его к мысли о нераздельности героя и писателя, режиссёр поручает играть Толстого-Лёвина (Алексей Дякин) и Софью-Кити (Вера Панфилова) одним и тем же актёрам.

Но просвещённый зритель не даст себя обмануть: он знает, что в Лёвине Толстой заключил не лучшую свою часть. Как в чулане, запер в нем раскаяние перед женой, рефлексию о плотской и духовной любви, переживания о богатстве и праздном образе жизни. Эта амбивалентность подчеркнута и в заголовках сцен, которые транслируются на экране над карнизом, и во всей архитектонике спектакля. Помимо ключевых антитез «жизнь — роман», «автор — герой» и вечного противопоставления «добро — зло» в ней отразилась оппозиция «холод — тепло». В зеркальных сценах унижения противопоставлены неприступная Кити и душевный Лёвин. Герой воспринимает предложение, сделанное им Щербацкой, как душевную наготу и переживает позор, когда получает отказ. А в следующей сцене таким же позором наказана Кити, вынужденная оголяться перед доктором.

Cцены бесед Лёвина с няней-экономкой Агафьей Михайловной о детстве и семье перерастают в эмоциональные выяснения отношений Толстого с женой

Авторы спектакля играют не только с антитезами, но и с переносными значениями слов: тепло как физическое явление, занимающее Лёвина, и душевное тепло; боль как болезнь и как душевное страдание; роман как литературный жанр и как человеческие отношения.

Режиссёр переносит нас из Москвы в Петербург, из XIX века в XX, жонглируя судьбами и эпохами, смешивая реальность с вымыслом. И вот на сцене уже не молодая Кити, а зрелая Софья (Евгения Симонова), воюющая с тенью и голосом мужа (взрослый Толстой на сцене не появляется). Дым от печки становится дымом паровоза — того самого, который погубил Анну и угрожает положить конец отношениям мужа и жены. 200 рублей, которые Вронский отдает вдове попавшего под поезд в начале романа, в спектакле предназначаются вдове Толстого. Она потеряла мужа задолго до смерти: ей всю жизнь приходилось делить его с литературой и вечностью, в которой он пребывал. Личная жизнь Толстых, односторонне описанная в произведениях мужа и сто раз переписанная «очевидцами», напоминает современную охоту жёлтой прессы на знаменитостей: всё напоказ, только в художественной обработке.

В спектакле Карбаускиса зритель, которому предлагают стать судьей и психоаналитиком, может взглянуть на обстановку в семье Толстых с позиции жены. Каково это — всю жизнь «прожить в другом», в тени чужого гения? «Ты везде, а я рядом», — обратится в тишину чувств героиня. А потом упрекнет: «Меня из тебя изъяли». И этот упрек адресован в том числе нам. Кто помнит о той, что была рядом? Одна тянула на себе детей, пятерых похоронила, терпела характер мужа и собирала семью из осколков, как собирает в спектакле гипсовые черепки бюстика Толстого.

Спектакль заканчивается на позитивной ноте: в сборе большое семейство Толстого, ожидающее бессмертного родителя

Кто задумается, что испытывала она, переписывавшая по нескольку раз строки, сверлящие дыру в сердце? Толстой не стеснялся описывать не только то, что волновало его в отношениях с женой, но и то, что интересовало в других женщинах. «Это литература, — скажет он в оправдание, — давай вычеркнем». Но из жизни не вычеркнешь: живём сразу на чистовик. То, что произошло на самом деле, уже не скроют купюры.

Разбавить трагическую драматургию отношений между супругами призваны комические эпизоды, показывающие пропасть между дворянством и крестьянами. Наивная Агафья Михайловна даёт Лёвину советы по обольщению Кити, а в ответ на патетические рассуждения о силе духа русского крестьянина приводит в пример способность пропить лошадь. Потомственный дворянин Толстой косит траву саблей. Он не воплощает в жизни идеал, который описал в отношениях Лёвина и Кити, разрываясь между женой и крестьянкой Аксиньей.

Спектакль заканчивается на позитивной ноте: в сборе большое семейство Толстого, ожидающее бессмертного родителя. Зритель понимает, что бессмертие его куплено не только произведениями, которые отлично помещаются в современный контекст. Потомство, которое он оставил, не менее значимо, чем литературное наследие. Так что не зря Толстой так заботился о семье — смысл жизни достигнут. А нам остаётся наслаждаться плодами творчества, вдохновляющего современных драматургов.

Фото — официальный сайт Московского академического театра имени Вл. Маяковского