Основы литургики. Занятие 4. Тема: "Что приносят в жертву христиане". Текст и аудио

Как Евхаристия связана с жертвой Христовой? Почему в древности новоначальные христиане, обращенные из язычников, знали о Евхаристии больше, чем многие современные православные? Какая божественная реальность открывается нам в Евхаристии? Почему так важно примириться с ближним перед причастием? Почему мы не причащаемся с иноверцами и инославными? Ответы на эти и некоторые другие вопросы составили четвертое занятие по основам литургики для мирян. В этой статье мы поговорим отметим лишь некоторые важные моменты Евхаристии.

Схема Божественных Литургий св. Иоанна Златоуста и св. Василия Великого

I.   Проскомидия

II. Литургия оглашенных

1.    Возглас «Благословенно Царство…»

2.    Великая ектения

3.    Антифоны изобразительные (Пс. 102; 145 и «Единородный Сыне»; Блаженны Мф. 5, 3-12)

4.    Вход с Евангелием

5.    Тропари и кондаки

6.    Трисвятое

7.     Прокимен. Чтение Апостола. Аллилуарий. Чтение Евангелия

8.    Сугубая ектения. Заупокойная ектения.

9.    Молитва об оглашенных. Ектения об оглашенных.

III.      Литургия верных

1.    Молитвы о верных. Великая ектения.

2.     Херувимская песнь. Великий вход

3.    Просительная ектения

4.    Целование мира. Символ веры

5.     Анафора (Евхаристический канон)

6.    Просительная ектения

7.    Отче наш

8.     Причащение

9.    Благодарственные песнопения и ектения «Прости, приимши…»

10. Заамвонная молитва

11. Отпуст

Жирным курсивом выделены особенно важные моменты Литургии.

Жертвы

Жертва – в язычестве или в ветхозаветной иудейской религии – выражение жажды Бога, стремления к нему. Жертва – это дар. Подарок в понимании современного человека – проявление уважения, благодарности, теплоты дружеского чувства и любви по отношению к тому, кому он преподносится. Даря подарки друг другу, мы скрепляем узы дружбы и любви. Жертвы связывали человека и Бога (богов), поэтому никакая религия (от лат. religare «связывать») невозможна без жертвы. В древности жертва была неотъемлемой частью как языческой, так и израильской культуры. Жертвенное животное закалалось, часть жертвы отделяли Богу или богам, а остальное съедалось во время священной трапезы. Такая трапеза объединяла принимающих в ней участие друг с другом и с божеством (за счет отделенной ему части). Именно поэтому первый апостольский собор запрещает христианам есть идоложертвенное, т.е. принесенное в жертву идолам (Деян. 15, 29) – тот, кто крестился во имя Христа и обещал быть Ему верным, не может быть единым с идолами.

Тайная вечеря

Пасхальная иудейская трапеза – это тоже священная братская трапеза после принесения жертвы. Пасхальный агнец закалался в Иерусалимском храме, а потом особым образом приготовлялся и вкушался вместе с горькими травами, опресноками (лепешками из пресного хлеба) и вином. Эта трапеза сопровождалась воспоминанием исхода Израиля из Египта и заключения завета (союза) с Богом, пением хвалебных псалмов, благословениями и благодарением.

Во время своего последнего ужина с учениками, которым оказалась пасхальная трапеза, Христос произнес слова: «Сие есть Тело Мое, которое за вас предается» (Лк. 22, 19) - над хлебом и: «Сия чаша есть новый завет в Моей Крови, которая за вас проливается» (Лк. 22, 20) – над вином. Сделал он это в конце пасхальной трапезы, когда главная ее часть – агнец – был уже съеден. Чашей вина была последняя чаша (у евангелиста Луки: «чаша после вечери» - Лк. 22, 20), а хлебом был тот самый кусок хлеба, который иудеи отделяли и оставляли до конца трапезы. Этот кусок олицетворял присутствие грядущего Мессии, который, как верили иудеи, мог уже родиться. Христос, называя этот кусок хлеба Своим Телом, ясно указывает изумленным ученикам, что Он и есть Мессия. Этим Господь смещает акценты в пасхальной трапезе: главным здесь становится уже не пасхальный агнец, а Он Сам – «Агнец Божий, который берет на Себя грех мира» (Ин. 1, 29), Его Тело и Его Кровь.

Агапы

По образу Тайной Вечери, совершенной Христом с учениками, и совершалось «преломление хлеба» (Деян. 2, 42) в первые века христианства. Такие трапезы назывались агапами, или вечерями любви. В агапах участвовала вся община, кто не был болен или стар и мог прийти. В конце трапезы совершались молитвы над хлебом и вином и они разделялись со всеми участниками, а потом освященные дары разносились по домам тех, кто не мог присутствовать. На вечерю любви каждый приносил что-либо, что он мог отделить из своего для нужд церкви: на пропитание клира, вдов и сирот, которых содержала церковь, на помощь бедным и пр. Дети-сироты, не имеющие ничего, приносили воду. Так, «преломление хлеба» (Евхаристия) было неразрывно связано с жертвой любви, и было очевидно для всех, что эту жертву приносит каждый член общины. В древности приношения принимал диакон, т.е. тот, чье служение в церкви изначально было служением милосердия и любви, «социальным служением», попечение о бедных, вдовах, сиротах и др. Он же, а не священник, до XIV века совершал проскомидию(с греч. «приготовление»), т.е. ту часть литургии, где особым образом подготавливаются хлеб и вино. Так, все вместе, вся церковь творила общее дело любви («литургия» с греч. - «общее дело»).

Нужно отметить также, что агапы сохранили элемент благодарения от пасхальной иудейской трапезы. Во время них воспоминались Страдания Христа и все, что Он сделал для нашего спасения. Например, в анонимном памятнике христианской письменности начала II века, в «Учении Господа народам, переданное через 12 апостолов», или «Дидахи», приводится такая евхаристическая молитва: «Что же касается благодарения, благодарите так. Прежде о чаше: Благодарим тебя, Отче наш, за святую лозу Давида, Отрока Твоего, которую Ты явил нам через Иисуса. Отрока Твоего, Тебе слава во веки! О преломленном же Хлебе: Благодарим Тебя, Отче наш, за жизнь и ведение, которое Ты открыл нам через Иисуса, Сына Твоего. Тебе слава во веки!» Евхаристия с греческого переводится как «благодарение». Центральная молитва в «преломлении хлеба» - благодарственная. Современный евхаристический канон – сердце литургии – это благодарение, воспоминание всего, что сделал Господь для человека, и ходатайство о всей церкви.

Позднее Евхаристия отделилась от агап, и последние стали только «социальным служением» - обедами для бедных, вдов и сирот. Причина такого отделения – снижение благоговения к происходящей в конце трапезы Евхаристии. Совершение литургии было перенесено на утро, и из стремления к благочестию возникла традиция поста перед причастием.

Проскомидия и великий вход

Первая часть литургии – проскомидия– сейчас происходит в алтаре за закрытыми царскими вратами во время чтения третьего и шестого часа. В древности проскомидия совершалась не в самом начале литургии, а перед второй ее частью – литургией верных. Это объясняется тем, что и проскомидия, и литургия верных непосредственно связаны с принесением жертвы. Во время первой жертва приготавливается, а во время второй – приносится. Жертвенник, или как он назывался раньше – приношение, куда собственно и приносили свои жертвы верующие, находился в древности не в алтаре, а в другом помещении. Чтобы совершить Евхаристию, нужно было перенести хлеб и вино с жертвенника на престол в алтаре. Именно из этой необходимости возник великий вход – из-за того, что в древности жертвенник был вне алтаря. Но и сейчас, когда жертвенник перенесен в алтарь, и необходимость выхода священников за хлебом и вином из алтаря исчезла, великий вход сохраняется. Так сохраняются все важные части богослужения, даже если практической необходимости в них уже нет. Дело все в том, что всякое важное действие во время богослужения – не просто действие, которое можно отменить за ненадобностью. Действие это несет в себе особое значение. В Греции, например, священник с хлебом на особом блюде (дискосе) и вином в чаше (потире) обходит весь храм, этим показывая, что жертву эту – хлеб и вино – приносят не только священник и диакон в алтаре, а все собравшиеся. Для нас, членов Русской Церкви, великий вход означает то же самое. Важно помнить о том, что жертва приносится всеми нами. Для христианина древности, обращенного из язычников или иудеев, принесение жертвы было естественным делом, понятным ему религиозным действием. Нам, обращенным из атеистов или скептиков, принесению жертвы нужно учиться, нужно восстанавливать в своем сознании этот момент.

Что приносится в жертву?

Итак, Евхаристия – это жертвоприношение с последующей священной трапезой (причащением). В жертву, с одной стороны, приносится хлеб и вино – простая человеческая пища. С другой – в жертву за наши грехи единожды принес себя Господь Иисус Христос. У пророка Исайи мы находим слова, поясняющие нам смысл крестных страданий Спасителя: «Он взял наши немощи и понес болезни… Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за грехи наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратившись каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец перед стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих» (Ис. 53, 4-7).

Христовой жертвой отменены все кровавые жертвы за грех, которые каждый день приносились в ветхозаветном Иерусалимском храме. Поэтому Евхаристия называется «бескровной жертвой». Жертвы Ветхого Завета были стремлением и жаждой Бога, но они не могли уничтожить грех, т.е. разрыв между Богом и человеком, случившийся после того как Адам согрешил. Только жертва Богочеловека Иисуса Христа смогла преодолеть этот разрыв. В Нем впервые были соединены разделенные божество и человечество, Им, Его смертью была побеждена смерть, потому что не мог ад вместить Бога – Того, Кто есть Сама Жизнь.

Господь на Тайной вечери заповедал нам приносить эту жертву: «сие творите в Мое воспоминание» (Лк. 22, 19). Мы приносим хлеб и вино, но еще мы приносим самое дорогое, что у нас есть, - Христа. Но разве мы еще раз приносим в жертву Христа или то, что мы совершаем на литургии, просто вспоминание исторического события или событий – Тайной вечери и Страстей, которые были давно?

Позволю себе пространную цитату из книги о. Александра Шмемана «Евхаристия –таинство Царства»: «Восприняв и соединив в Себе все "небесное и земное" (Еф. 1, 10), наполнив Собою все, будучи Жизнью самой жизни, Христос все принес Богу и Отцу; в Его жертве прощение всех грехов, вся полнота спасения и освящения, исполнение и потому завершение всей религии. И потому новых, других жертв не нужно, они невозможны. Они невозможны, однако, именно потому, что единой и неповторимой жертвой Христовой сама наша жизнь восстанавливается, возрождается и исполняется как приношение и жертва, как возможность всегда претворять тела наши и всю нашу жизнь в "жертву живую, святую и благоугодную Богу" (Рим. 12,1), "устроять из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом" (1 Петр. 2,5). Новых жертв не нужно, ибо во Христе мы "имеем доступ к Отцу" (Еф. 2,18). Однако доступ этот в том и состоит, что в нем сама наша жизнь стала приношением и жертвой, "возрастанием в святой храм в Господе" (Еф. 2,21), радостью приношения себя и друг друга и всего творения Богу, призвавшему нас в "чудный Свой свет". Этим приношением живет, в нем саму себя исполняет Церковь. Снова и снова принося эту жертву, мы всякий раз с радостью узнаем, что приносим мы ее Иисусом Христом, что это Он, нам Себя отдавший и в нас пребывающий, вечно приносит единожды и навеки принесенную Им жертву. Узнаем, что принося Богу нашу жизнь, мы приносим Христа - ибо Он наша жизнь, жизнь мира и жизнь жизни, и нам нечего принести Богу, кроме Него. Узнаем, что в этом приношении "Христос приносит и Он же приносимый, Христос принимает и Он же раздающий...".

Нет, мы не приносим жертву Христову еще раз, это не «новая» жертва. Но мы и не вспоминаем событие, которое для нас осталось в безвозвратном прошлом. Ни то, ни другое: но на литургии мы входим в ту жертву Христову, которая уже Им принесена, и в ту последнюю трапезу Христа с учениками. Та последняя трапеза жива для нас, и мы присоединяемся к ней, ведь мы Его ученики. По словам о. Николая Афанасьева, богослова и литургиста, «Евхаристия – это продолжающаяся последняя трапеза Христа» («Трапеза Господня»).

Единство и причащение

В древности верующие, как правило, приходили в храм раньше епископа и священников, а когда появлялись последние, начиналось богослужение. Литургия начиналась с того, что верующие во Христа собирались вместе для совершения Евхаристии, образовывая Церковь. Церковь была не местом, не храмом, а людьми, собранием людей. В Церкви не было отдельных структур, какие есть сейчас: ни Синодальных отделов, комиссий и др. Церковь была именно евхаристическим собранием, т.е. собранием христиан для совершения Евхаристии.

В первые века христианства в одном городе могло быть только одно евхаристическое собрание. Действовал принцип: одно собрание – один епископ – одна чаша и один хлеб. Так видимым образом выражалось единство Церкви. Когда церковь начала расти и всем верующим уже невозможно стало образовывать одно собрание и епископ не мог присутствовать на всех собраниях одновременно, Церковь стала находить новые способы выражения единства. Например, священниками совершалась первая часть литургии с чтением Священного Писания, а затем привозились Святые Дары, освященные епископом, и верующих причащали ими. Или в V веке в Риме была так называемая «практика фермента» - епископ освящал Святые Дары, затем они привозились в другие собрания и их частицы добавлялись к Святым Дарам, освященным в этих собраниях.

Сейчас эти практики не сохранились, и, как замечает почти каждый новопришедший,  в нашей церкви есть проблема разрозненности и индивидуализации. Например, несмотря на то, что прошения ектений и песнопения часто произносятся от лица многих верующих («Господу помолимся»), а не от лица одного,  до моего сознания довольно долго не доходило, что в храме мы молимся вместе. Здесь тем, у кого есть такая же проблема, может помочь внимательное вслушивание в текст службы и осмысление его и всенародное пение в храме. Кроме того, важно помнить о древней традиции приходить на службу раньше священства (или хотя бы вовремя, к началу литургии): мы не можем прийти в храм на службу тогда, когда захотим, ведь мы приходим совершать «общее дело», значит, и начать его должны вместе, а не в одиночку.

В разговоре о единстве важно остановиться еще на таких важных моментах литургии как целование мира и Символ веры. Целование мира (т.е. приветствие, «христосование»: «Христос посреди нас» - и ответ на него «И есть и будет» с трёхкратным целованием верующими друг друга) начинается словами диакона «Возлюбим друг друга…». В древности оно совершалось всеми верующими, а не только священнослужителями в алтаре, как сейчас. Этот момент – знак единения в любви всех собравшихся. Невозможно не любить брата и причащаться с ним из одной Чаши. Нельзя стать одним Телом с тем, с кем ты разделен ссорой или враждой. Поэтому важно перед участием в Евхаристии, перед принесением жертвы и причащением примириться с братом и простить обиды: «Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди примирись прежде с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф. 5, 23-24).

Пение Символа веры – исповедание всеми верующими одной и той же веры в Бога. Опять же, невозможно быть в единстве веры с другим верующим, если мы верим по-разному. Христианам древности было очевидно, что не может стать членом Тела Христова тот, кто не верит в то, что Иисус Христос – Сын Божий, «пришедший во плоти» (1 Ин. 4, 2). Поэтому некрещеные язычники не могли быть допущены к причастию. Так и теперь православные христиане не могут причащаться с иноверцами и с инославными. С последними, потому что хотя те и верят во Христа, пришедшего во плоти, но полноты единства в вере у нас с ними нет.

Принося жертву, мы участвуем в священной трапезе – причащаемся. В раннем христианстве совершенно естественно было причащаться за каждой литургией, потому что жертвоприношение не мыслилось отдельно от последующей трапезы, соединяющей участвующих в нем в Церковь Христову. Важно помнить об этом сейчас, когда мы причащаемся чаще всего из своих собственных нужд и видим в причащении только лишь момент личного освящения, личного соединения с Богом.

Именно в причащении, вкушая Тело и Кровь Христову, мы становимся Телом Христовым – Церковью. Церковь являет саму себя в Евхаристии тем, что она есть на самом деле – Телом Христовым, единым в вере и любви его членов.

Евхаристия как таинство

Теперь мы подошли к главному моменту нашего разговора о Евхаристии. Мы называем ее таинством – что это значит? В древности таинством называлась вся христианская вера вообще, вся тайна спасения. Евхаристия была раскрытием и исполнением этой тайны.

Если давать определение понятию «таинство», то можно сказать так. Таинство – это явление небесной божественной реальности через видимые внешние священные действия и вещества. Таинство – это явление того, что никак другим образом мы не можем воспринять – ни слухом, ни зрением, ни осязанием, но только посредством определенных священных действий. Таинство – «дверь» и «окно» в божественную реальность, в горний мир, также как икона. Здесь, сравнивая таинство и икону, мы приходим к другому понятию – понятию символа.

Символ (от греч. «связывать») – связка нашей действительности и другой, небесной реальности. Всякая святыня в христианстве символична – она связывает верующего с той частью горнего мира, к которому она принадлежит. Например, икона святого – с тем святым, который на ней изображен, мощи или вещи святого – тоже связывают с ним. Поэтому мы не поклоняемся крашеным доскам, телам умерших или вещам, мы не идолопоклонники. Каждая из святынь свята не сама по себе, не своей какой-то особенной святостью, а святостью Бога, потому что отнесена к Нему, связана с Ним. Так же и почитание святых – это почитание Духа Святого, живущего в них. Образно выражаясь, все, что мы называем святым, - это двери в другую, святую и божественную реальность. Через святыни мы можем соприкоснуться с ней, войти в нее.

Что же, как символ и как таинство, являет нам (открывает) Евхаристия?

Евхаристия – это явление Церкви как единого Тела Христова, единства Христа со своими людьми. И что это единство может быть еще, как ни единство в Царствии Божьем? Евхаристия – это явление Царства, и мы уже здесь, на земле, становимся причастниками Царства. Царство Божие уже пришло, но еще не совсем. Только в Евхаристии мы можем соприкоснуться с ним. Как писал протоиерей Георгий Флоровский, богослов и патролог, мы сейчас одновременно «в отечестве и в пути». Мы можем ждать «жизни будущаго века», только если немного знаем, что это такое, если Царство Божие будет нам сколько-нибудь знакомо. И Господь дает нам это в Евхаристии.

Подробнее о Евхаристии почитать можно:

1.    Протоиерей Александр Мень. Таинство, слово и образ. Православное богослужение.

2.    Протоиерей Андрей Дудченко. Евхаристия. Прошлое. Настоящее. Вечное

3.    Протопресвитер Александр Шмеман. Евхаристия – таинство Царства

4.    Протоиерей Николай Афанасьев. Трапеза Господня